В декабре в Казахстане вышел фильм Айсултана Сеитова «Каш» («Беги»), посвященный голоду 1930-х годов. По отзывам критиков, фильм снят в классической российско-советской традиции фестивального кино в духе Тарковского или позднего Германа, с длинными планами, мрачной атмосферой и различными аллюзиями. Однако шум вызвал не художественный уровень, и даже не содержание фильма, а то – чего там нет.
Сеитов не стал снимать традиционную для последних лет агитку о «голодоморе» и «геноциде», а просто рассказал историю людей живших в период голода в Казахстане.
Настоящее бешенство и националистов вызвали совершенно нейтральные и жизненные эпизоды. Русский коммунист-«двадцатипятитысячник» в казахстанском колхозе голодает вместе с казахами (русским тоже нужно есть, несмотря на засуху), русская учительница в ауле учит детей грамоте, в советском детдоме принимают детей-казахов из мест, пострадавших от джута.
К ужасу сайта «Нью-Репортер», финансируемого США, «нам не показали сцены с отъёмом скота и зерна». Но показали русского красноармейца, который помогает герою, который пытался разжечь костер трутом, и учит пользоваться спичками. Показывают местную банду, которая нападет на героев, едущих за хлебом для своих односельчан, а также казаха-каннибала.
Прозападные СМИ усмотрели «политическое высказывания» в том, что одну из эпизодических ролей сыграл комик Нурлан Сабуров, который отказался делать антироссийские заявления в ходе своих гастролей в США. Объяснения, что Сеитов хорошо знает Сабурова, а актер комедийного амплуа в трагическом фильме – отсылка к «Двадцать дней без войны» Германа, не принимаются в расчет.
Фильм получил высокие оценки зрителей. «Курсив» даже назвал его «первым нестыдным фильмом о голодоморе». Но беда режиссера Сеитова в том, что кино оказалось еще и жизненным, а реальная история очень неудобна для националистов и их спонсоров.
Два года назад в Казахстане уже пытались запретить монографию Дмитрия Верхотурова о голоде 1932-1933, где он рассказывал о реальной экономической политике СССР в регионе и противодействии ей местных байских элит, что в итоге и привело к трагическим событиям. Магазины, продававшие книгу Верхотурова, получили угрозы националистов и вынуждены были закрывать торговлю, но книга продолжила проникать в страну через интернет-заказы.
Через два года мы видим, что стену лжи и пропаганды начинает пробивать и искусство, даже когда режиссер не ставит перед собой политических целей.
Красной линией через фильм проходит идея важности образования и прогресса. Лучшего будущего казахской молодежи, которая, как маленький брат героя фильма Алим, взойдет в XX веке от красноармейского коробка спичек до звезд вместе с ракетами Байконура.
Мог ли Сеитов сделать акцент не на драме, а на причинах голода? Мог, но это также бы не понравилось. Режиссер мог показать «отъем скота и зерна» у баев, которые придерживали запасы в голодный год. Он мог показать, как этот отнятый хлеб, распределяемый по квоте, спасал жизни рядовым казахам, таким как Исатай и Алим. Мог рассказать о коррупции, детях баев, которые записались в коммунисты, чтобы сохранить контроль своих семей над народом и в итоге сами же провоцировали продовольственный кризис, когда оказались в конфликте с идейными большевиками.
Но такой фильм не вышел бы на экраны, потому что многие узнали бы в нем современность: неравенство, коррупцию, элиту вестренизированных «болашакеров», оторванных от народа. А в мрачном большевике, который готов быть жестоким, чтобы изменить жизнь к лучшему, – зритель мог бы узнать собственную обиду на несправедливость и мечты.
И так уже «Курсив» находит в фильме злободневные параллели: «Қаш» можно считать аллегорией на современное казахское общество, в утрированном, понятное дело, варианте. Девушка Айгерим, изнемогающая от голода, – это олицетворение простого народа, до которого не доходят ресурсы. Исатай – зрелое и адекватное население, понимающее, в какой стране живет, и что будет дальше делать. Маленький Алим, которого отдают в школу – это наше будущее поколение. Разбойники с большой дороги, которые не убивают, но грабят – то ли олигархия, то ли другие люди, обладающие властью…».
Мне трудно сказать, думал ли режиссер Сеитов о таких трактовках и вопросах. Важнее, что он отказался тиражировать мифы «голодоморе», и сам отказ от лжи стал громким высказыванием. Точно также устал лгать депутат Абильдаев, который отказался играть в многовекторность и заявил о поддержке российской спецоперации на Украине.
Общество устало от постоянной лжи. Настало время для правды.
