2 и 28 марта 2025 года в Таджикистане пройдут очередные парламентские выборы, которые станут важным событием в политической жизни страны. Согласно указу президента Эмомали Рахмона, подписанному 4 декабря 2024 года, 2 марта состоятся выборы в нижнюю палату парламента — Маджлиси намояндагон, а также в местные маджлисы народных депутатов, а 28 марта будут избраны члены верхней палаты — Маджлиси милли. Эти выборы, седьмые по счёту с момента обретения Таджикистаном независимости в 1991 году, пройдут в условиях сложной внутриполитической и региональной динамики. В статье мы рассмотрим действующую политическую систему страны, проблему затянувшегося транзита власти, значение стабильности Таджикистана для региона и возможные оценки зарубежных экспертов.
Политическая система Таджикистана
Таджикистан является президентской республикой с сильной централизованной властью. Президент страны Эмомали Рахмон находится у власти с 1992 года, что делает его одним из самых долгоправящих лидеров на постсоветском пространстве. Парламент страны — Верховное собрание (Маджлиси Оли) — состоит из двух палат. Нижняя палата, Маджлиси намояндагон, насчитывает 63 депутата, из которых 22 избираются по партийным спискам в едином общенациональном округе, а 41 — по одномандатным округам. Верхняя палата, Маджлиси милли, состоит из 34 членов, из которых 25 избираются косвенно через собрания местных депутатов, а 8 назначаются президентом. Срок полномочий обеих палат составляет пять лет.
Политическая система Таджикистана формально является многопартийной: в стране зарегистрировано семь политических партий, включая правящую Народно-демократическую партию Таджикистана (НДПТ), возглавляемую Рахмоном. Однако реальная оппозиция практически отсутствует. Такие партии, как Социал-демократическая партия Таджикистана (СДПТ), позиционирующая себя как оппозиционная, сталкиваются с серьёзными ограничениями и не имеют значительного влияния. На выборах 2020 года НДПТ вновь одержала уверенную победу, набрав 50,4% голосов, в то время как СДПТ не преодолела 5-процентный барьер, обвинив власти в фальсификациях. Западные наблюдатели, в том числе Бюро ОБСЕ по демократическим институтам и правам человека, неоднократно отмечали, что выборы в Таджикистане проходят в условиях жёсткого контроля, отсутствия реальной конкуренции и системных нарушений демократических стандартов.
Затянувшийся транзит власти
Одной из ключевых тем, связанных с предстоящими выборами, остаётся вопрос передачи власти. Эмомали Рахмон, которому в 2025 году исполнится 72 года, правит страной более трёх десятилетий, и его длительное пребывание у власти вызывает дискуссии о преемственности. Ещё в 2016 году конституционные изменения снизили минимальный возраст кандидатов в президенты с 35 до 30 лет, что многие интерпретировали как шаг к подготовке его сына Рустама Эмомали к высшему посту. Рустам, которому в 2025 году исполнится 37 лет, уже занимает влиятельные должности: он мэр Душанбе с 2017 года и председатель Маджлиси милли с 2020 года, что делает его вторым лицом в государстве.
Тем не менее, передача власти откладывается. На президентских выборах 2020 года Рахмон вновь выдвинул свою кандидатуру и победил, набрав 90,92% голосов, оставив сына в резерве. Зарубежные аналитики, такие как эксперты Фонда Карнеги, отмечают, что Рахмон, замкнув управление страной и финансовые потоки на своей семье, оказался в сложной ситуации. Лояльность родственников обеспечивает стабильность режима, но их амбиции и возможные конфликты из-за наследства могут подорвать эту стабильность. Например, дочь президента Рухшона Рахмонова была отправлена послом в Великобританию, что некоторые расценили как попытку ограничить её влияние на транзит.
Причины затягивания передачи власти многообразны. Во-первых, Рахмон, вероятно, не доверяет никому, кроме своей семьи, опасаясь потери контроля. Во-вторых, он стремится передать страну сыну в максимально стабильном состоянии, учитывая региональные вызовы, такие как нестабильность в Афганистане и напряжённые отношения с соседями. Однако длительное отсутствие смены власти усиливает недовольство в регионах и риск внутренних потрясений.
Стабильность Таджикистана как ключ к безопасности региона
Таджикистан занимает стратегически важное положение в Центральной Азии. Гранича с Афганистаном, Китаем, Кыргызстаном и Узбекистаном, страна играет роль буфера между нестабильным югом и остальной частью региона. Длинная и труднопроходимая граница с Афганистаном (более 1300 км) делает Таджикистан уязвимым перед угрозами терроризма, наркотрафика и радикальных движений, особенно после прихода к власти «Талибана» в 2021 году. В марте 2023 года делегация талибов впервые посетила Душанбе, что стало шагом к укреплению экономических связей, хотя Рахмон пока не признал их легитимность.
Стабильность Таджикистана важна не только для него самого, но и для его соседей. Например, прогресс в демаркации границы с Кыргызстаном, где в последние годы происходили вооружённые столкновения, может снизить напряжённость в регионе. Кроме того, Таджикистан остаётся важным партнёром России в рамках ОДКБ, предоставляя военную базу и участвуя в совместных усилиях по обеспечению безопасности. Любые внутренние потрясения в стране — будь то политический кризис или неудачный транзит власти — могут дестабилизировать весь регион, что особенно тревожно в условиях глобальной неопределённости.
Взгляд зарубежных политологов
Зарубежные эксперты по-разному оценивают предстоящие выборы и политические процессы в Таджикистане: ряд западных аналитиков считают, что Рахмон стремится передать власть сыну в условиях максимальной стабильности, но его зависимость от семейного клана создаёт риски. Они предупреждают, что «борьба родственников за наследство и растущее недовольство регионов могут разрушить ту стабильность, которую президент так долго выстраивал». В то же время некоторые политологи, такие как Рашид Абдулло Гани, видят в нынешней системе завершённую постсоветскую модель с устойчивой президентской властью, где оппозиция либо подавлена, либо интегрирована в лояльную структуру.
Эксперты США и ЕС критикуют отсутствие реальных демократических институтов, указывая на то, что выборы 2025 года вряд ли изменят политический ландшафт. Они отмечают жёсткий контроль властей и подавление инакомыслия, что делает появление новых политических сил невозможным. С другой стороны, провластные таджикские политологи утверждают, что протестные настроения в обществе недостаточно сильны для серьёзных выступлений, а население в целом поддерживает курс Рахмона ради сохранения порядка.
Заключение
Парламентские выборы 2025 года в Таджикистане вряд ли преподнесут неожиданности: НДПТ, скорее всего, сохранит доминирующее положение, а оппозиция останется на периферии. Однако за фасадом предсказуемости скрываются глубокие вопросы о будущем страны. Затянувшийся транзит власти, зависимость режима от семейных связей и необходимость поддержания стабильности в условиях региональных угроз делают Таджикистан объектом пристального внимания. Для Душанбе важно не только провести выборы, но и заложить основу для плавной смены власти, чтобы сохранить свою роль гаранта безопасности в Центральной Азии. По мнению зарубежных экспертов, успех этого процесса будет зависеть от способности Рахмона сбалансировать внутренние и внешние вызовы, не допустив разрушения стабильности, которую он выстраивал десятилетиями.
