Как Центральной Азии не быть «слабыми копиями великих оригиналов», занимаясь поиском «заморских кумиров и султанов».
После 15 августа прошлого года, с выводом американских войск из Афганистана, в Центральной Азии завершилась "Большая игра". Выйдя за рамки нашего региона, она разбилась на два фронта: на западе закрепилась вокруг полуострова Крым, а на востоке постепенно концентрируется вокруг острова Тайвань.
Данное обстоятельство дает уникальное "окно возможностей" для самого молодого региона мира – для Центральной Азии.
Это мнение известного таджикского политолога Абдугани Мамадазимова.
Как точно подчеркнул президент Казахстана Касим-Жомарт Токаев на Душанбинском саммите ШОС, через месяц после вывода американских войск, нам в Центральной Азии нужна не "Большая игра", а "Большой подъем". Отрадно, что к этому времени второе поколение национальных лидеров инициировали наряду с нациостроительством, также процессы регионостроительства.
Новый президент географически центрового государства региона – Узбекистана – Шавкат Мирзиеев объявил тесную центральноазиатскую кооперацию новым внешнеполитическим приоритетом своей страны, который нашел, в основном, теплый прием во всех остальных столицах региона.
Все помнят самаркандский международный форум высокого уровня "Центральная Азия: общее прошлое, единое будущее" на втором году (октябрь 2017 года) после прихода к власти Шавката Мирзиёева. После этого многие эксперты ЦА де-факто признали Самарканд "новым центром всей Центральной Азии". Было необходимо распространить эту идею не только во всех пяти столицах, но во всех уголках нашего региона.
Однако объявление Самарканда "столицей тюркской цивилизации" в начале ноября текущего года на заседании Организации тюркских государств стало, по крайней мере для нашей страны, неожиданным, как ранний снег, холод, который останется на долгое время.
Уважая территориальную целостность соседней братской страны, Таджикистан хотел бы избежать "войну нарративов" в Центральной Азии. Жесткое российско-украинское вооруженное противостояние показало, к чему, в конце концов, приведет эта "война исторических нарративов" (Киевская или Московская Русь?).
Кстати, первый президент Узбекистана был более регионалистом, держа на дистанции всех мировых и региональных лидеров от Центральной Азии…
Так в чем суть вопроса?
Тут возникает естественный вопрос: центровая страна региона – Узбекистан – собирает вокруг себя остальные четыре страны для тесной кооперации и интеграции для создания определенной региональной структуры (без внешних патронов) или для того, чтобы собравшись, позже пойти всем вместе на поклон "новому султану"?
Тогда как быть с тезисом «нам не нужна "Большая игра", а "Большой подъем" в Центральной Азии? Или мы теперь не можем без "внешнего управления"? Комплекс неполноценности распространился до кулуаров новых администраций в столицах стран региона?
Эти и другие вопросы создают дипломатическую дилемму перед молодой таджикской дипломатией, так как осенью следующего года в Душанбе состоится очередная неформальная встреча глав государств Центральной Азии, которая, по своему характеру, должна быть прорывной.
В противном случае эти неформальные встречи будут и впредь демонстрировать то, что "Большая игра" ушла от нас навсегда, но ее дух остался в наших столицах.
Этот дух также хочет взросления всей центральноазиатской дипломатии, чтобы раз и навсегда покинуть регион, который дал древнему миру три из пяти Империй (Великую Парфию, Кушаншахов и кочевую империю гуннов, которые держали на дистанции Римскую империю на западе и империю Хань на востоке). А праправнуки – наследники этих империй находятся в настоящее время на перепутье.
Важно не сходить с пути
На мой взгляд, в сложившейся ситуации необходимо и дальше продолжать испытанную временем внешнеполитическую концепцию "многовекторности и открытых дверей". Мы, таджики, выбравшие первым путь «султаната» из исламского халифата, и в новое время – демократическую республику, не можем идти на поклон к новому нерегиональному "султану".
Кстати, необходимо заметить, если в прошлом в Европе процедуры коронации новых королей различных стран проводил Папа или его посланцы, то в ранней Османской империи эта высокая честь отошла наследникам великого таджикского мыслителя – Джалолиддина Балхи (на западе Руми), которые опоясывали ремнем и мечом нового османского султана, претендовавшего на трон. Только после этого церемониала он считался законным (легитимным) венценосцем.
Мы, таджики, самостоятельно приняли все тюркские племена и народы в исламский мир, которые начали создавать десятки малых и крупных государств на Востоке. Реальное управление этих многочисленных государственных образований, согласно степной традиции "сидя на коне можно захватить страну, но сидя на коня нельзя управлять страной", они передавали таджикской городской бюрократии.
Которая, уже во главе с великими визирями и многочисленными государственными диванами, вносили систематическую работу в государственное управление по всему Востоку (от Бенгальского залива до Босфорского пролива).
Эта таджикская внешнеполитическая концепция многовекторности, на мой взгляд, также со временем приобретет региональный характер, так как по мере усиления Центральной Азии и турбулентности в сопредельных регионах Евразии, необходимость поиска нерегионального патрона отпадет сама собой. Тогда официальный Душанбе может включиться в реальную, а не в имитационную региональную интеграцию.
До той поры мы останемся в Центральной Азии "слабыми копиями великих оригиналов", занимаясь поиском "заморских кумиров и султанов".
А тем временем…
Новая власть соседнего Афганистана, не признанная мировым сообществом, с начала весны текущего года начала строить крупный протяженный канал Кош-тепе (285 км), способный отобрать 4-4,5 млн. кубов воды из бассейна Амударьи. Этот проект бросает открытый вызов функционированию Международного фонда спасения Арала, единственной истинно региональной (сугубо центральноазиатской) структуры.
Решение этой очередной дипломатической дилеммы также выступает серьезным экзаменом для дипломатии всего региона. Решение данной внезапно возникшей дипломатической проблемы требует от дипломатии стран Центральной Азии консолидированного подхода.
Пока единственный вопрос, который воистину объединяет наш регион, – водно-энергетический вопрос, который должен подходить и афганской стороне.
